– Ты ничего не чувствуешь?

Островитянин отрицательно качнул головой вместо ответа, и я снова принялась мерить комнату шагами.

Стук в дверь известил о возвращении Альвина. Я велела ему войти, и одного короткого взгляда на его сконфуженное лицо хватило, чтобы понять, что мастер меча был прав.

– Простите, ваше высочество, но барон сказал, что сам пришлет вам список…

– М-да, неудобно получилось. Все в порядке, Альвин, ты можешь быть свободен. И ты тоже. – Я посмотрела на Харакаша, и тот вопросительно выгнул бровь, не шелохнувшись и не двинувшись с места. – Я просто хочу прогуляться по храму и поговорить с магистром Ирвином. Мне не требуется сопровождение, особенно учитывая, что тебе и вовсе не везде можно появляться.

– Как скажете, ваше высочество. – Во взгляде Харакаша я прочла нескрываемую иронию и плохо подделанное смирение.

– Что ты задумал? – Уперев руки в бока, я смерила мастера меча пристальным взглядом.

Тот удивленно поднял брови и натянул максимально невинное выражение лица.

– Я? Что вы, ваше высочество. Я просто пойду к себе в келью и просижу там до самого обеда.

– Ну-ну… – Проводив взглядом островитянина, я тяжело вздохнула, надеясь, что мой наставник понимает всю сложность ситуации, в которой я нахожусь, и не будет создавать лишние проблемы.

Из кельи я вышла через четверть часа, приняв волевое решение оставить перевязь с клинком на поясе. Прикоснувшись к нему на мгновение ладонью, я ощутила, что оружие тоже странным образом «лихорадит» – никаких конкретных эмоций я не чувствовала, лишь общее состояние возбужденности, которое меч транслировал без остановки.

Дожила, я уже начинаю прислушиваться к его состоянию!

В коридоре не было ни одного знакомого лица, что, впрочем, меня совершенно не расстраивало – мне хотелось пройтись по храму в одиночестве. В идеале, конечно, еще и без лишнего внимания, но это было уже неосуществимо: то и дело встречая по пути служителей, облаченных в бело-красные одеяния разной степени насыщенности, я доброжелательно кивала на их согнутые спины, ощущая себя китайским болванчиком и желая как можно быстрее проскочить мимо… чтобы наткнуться на следующих.

Решив начать осмотр храма с нижних этажей, я спустилась на самый первый и прошла в центральный зал, где в лучах света возносились под потолок они – Светозарная и змея.

Выложенный мозаикой двухцветный мраморный пол казался глаже стекла, и я делала первые шаги по нему с осторожностью, медленно оглядывая зал.

Множество скамей без спинки, длинных и тяжелых, вмещающих не менее двадцати человек каждая, стояли стройными рядами по обе стороны от центрального прохода, чуть под углом к нему. Огромные свечи, установленные в каменных чашах, с фитилями толщиной, наверное, с мою кисть, мягким светом озаряли окружающее пространство, распространяя сладковатый запах воска. Все пространство вокруг было расцвечено лучами – солнечным светом, проходящим через прикрытые витражами световые колодцы и окна.

В какой-то момент мне показалось, что воздух в зале имеет свой собственный оттенок и дрожит не только вокруг пламени, а по всему помещению. Моргнув, я пригляделась, но наваждение пропало, словно его и не было.

Игра света… Я слишком устала, начинаю видеть что-то там, где нет ничего…

Тихо гудели голоса храмовников – на лавках, что были ближе всего к статуе, сидели люди, не больше десятка, и выводили гармоничную, плавную мелодию. Смысл ее я понимала через слово; все же читать на храмовом наречии и слушать его – совершенно разные вещи.

Моего появления служители словно бы не замечали, даже когда я подошла совсем близко. Их лица, одухотворенные, с полуприкрытыми глазами, выражали одну и ту же степень сосредоточенности и какого-то внутреннего просветления. Переведя взгляд с них на возвышающуюся надо мной статую, я вдруг замерла, рассматривая ступени, ведущие к постаменту.

На каждой из них было высечено по одному слову.

В основе всего было «достоинство».

Подойдя ближе, я коснулась правой ладонью холодного мрамора, ведя кончиками пальцев по линиям букв.

В молитвеннике, который достался мне от комтура, на самой первой странице была пирамида из слов, но тогда я думала, что ее порядок сверху вниз. Оказалось, что наоборот.

Достоинство. Мужество. Великодушие. Спокойствие. Благородство. Вера.

Шесть ступеней.

Шесть добродетелей Ордена.

А обладаю ли я хотя бы одной из них?

– Она прекрасна, не правда ли? – Голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть и, резко отдернувшись от мрамора, обернуться.

– Магистр Ирвин… – Я чуть нервно улыбнулась, успокаивая вдруг бешено заколотившееся сердце, и снова посмотрела на статую. – Да. Она прекрасна. Кто ее создал? Он словно бы видел Ее воочию…

– Это действительно так. Ее создатель – Коррин. Он был сыном скульптора, о чем мало кто помнит, и не оставил свои навыки, а лишь приумножил их в стенах этого храма. Скульптуру он создал еще до того, как стал защитником веры, но не было сомнений, что Она уже тогда руководила его руками.

– Вот как… – Я снова потянулась к прохладе камня и погладила его поверхность.

Каким многогранным человеком ты был, мой предшественник, защитник веры Корр…

В один миг я ослепла, будто пронзенная насквозь светом, парализованная его чистотой. Мир вокруг замер, а ощущение резонанса усилилось настолько, что мне казалось, будто еще мгновение – и меня разорвет на куски.

«НАЙДИ МЕНЯ!» – оглушительно громко, неимоверно сильно, пробирая до самых темных глубин души и выворачивая меня наизнанку, прозвучал голос. Я потянула руку на себя, пытаясь разорвать прикосновение с камнем, и она медленно, казалось, преодолевая какое-то препятствие, наконец сдвинулась.

Мир вокруг взорвался движением.

Я видела каждое колыхание воздуха при чьем-то вздохе, головокружительный танец пылинок в лучах света, медленно поднимающееся к своду зала тепло от свечей и так же медленно опускающийся холодный воздух.

А потом все пришло в норму, вернулось к привычному мне темпу, и я медленно выдохнула, чувствуя дрожь в коленях.

В пару неловких движений я дошла до лавки и села на ее край, как-то равнодушно отметив для себя пропажу певчих, уход которых я вряд ли могла бы не заметить.

– Защитница? – Магистр Ирвин обеспокоенно присел рядом со мной, тревожно заглядывая мне в лицо.

– Все хорошо. Да, все хорошо, – повторяла я как мантру, прислушиваясь к собственным ощущениям. В голове все еще гудел властный голос, повелевающий найти его обладателя. А вот резонанс в теле, наоборот, – вроде бы поутих, стал не таким неприятным, будто бы даже более близким мне, совпал со мной и перестал болезненно раздражать.

– Вы уверены?

Я повернула голову к магистру и вдруг легко, играючи, даже не поняв, как это сделала, прочитала его мысли. Не чувства, как раньше, а тот самый мыслительный монолог, что идет в голове каждого из нас. Он стал видимым для меня, как страницы старинной книги… которая постепенно подходила к концу.